вторник, 25 апреля 2017 г.

Сочинение по тексту Тэффи о любви-нежности


 Исходный текст

(1)Неж­ность — самый крот­кий, роб­кий, бо­же­ствен­ный лик любви.(2)Лю­бовь-страсть — все­гда с огляд­кой на себя. (3)Она хочет по­ко­рить, обо­льстить, она хочет нра­вить­ся, она охо­ра­ши­ва­ет­ся, под­бо­че­ни­ва­ет­ся, мерит, всё время бо­ит­ся упу­стить по­те­рян­ное. (4)Лю­бовь-неж­ность всё отдаёт, и нет ей пре­де­ла. (5)И ни­ко­гда она на себя не огля­нет­ся, по­то­му что «не ищет сво­е­го».
(6)Толь­ко она одна и не ищет. (7)Но не надо ду­мать, что чув­ство неж­но­сти при­ни­жа­ет че­ло­ве­ка. (8)На­о­бо­рот. (9)Неж­ность идёт свер­ху, она за­бо­тит­ся о лю­би­мом, охра­ня­ет, опе­ка­ет его. (10)А ведь опе­кать и охра­нять можно толь­ко су­ще­ство без­за­щит­ное, нуж­да­ю­ще­е­ся в опеке, по­это­му слова неж­но­сти — слова умень­ши­тель­ные, иду­щие от силь­но­го к сла­бо­му.

(11)Неж­ность встре­ча­ет­ся редко и всё реже. (12)Со­вре­мен­ная жизнь труд­на и слож­на. (13)Со­вре­мен­ный че­ло­век и в любви стре­мит­ся пре­жде всего утвер­дить свою лич­ность. (14)Лю­бовь — еди­но­бор­ство.
— (15)Ага! (16)Лю­бить? (17)Ну ладно же. (18)За­су­чи­ли ру­ка­ва, рас­пра­ви­ли плечи — ну-ка, кто кого?
(19)До неж­но­сти ли тут? (20)И кого бе­речь, кого жа­леть — все мо­лод­цы и герои. (21)Кто по­знал неж­ность — тот от­ме­чен.
(22)В пред­став­ле­нии мно­гих неж­ность ри­су­ет­ся не­пре­мен­но в виде крот­кой жен­щи­ны, скло­нив­шей­ся к из­го­ло­вью. (23)Нет, не там нужно ис­кать неж­ность. (24)Я ви­де­ла её иначе: в об­ли­ках со­всем не по­э­ти­че­ских, в про­стых, даже за­бав­ных.
(25)Мы жили в са­на­то­рии под Па­ри­жем. (26)Гу­ля­ли, ели, слу­ша­ли радио, иг­ра­ли в бридж, сплет­ни­ча­ли. (27)На­сто­я­щий боль­ной был толь­ко один — злю­щий ста­рик, по­прав­ляв­ший­ся от тифа.
(28)Ста­рик часто сидел на тер­ра­се в шез­лон­ге, об­ло­жен­ный по­душ­ка­ми, уку­тан­ный пле­да­ми, блед­ный, бо­ро­да­тый, все­гда мол­чал и, если кто про­хо­дил мимо, от­во­ра­чи­вал­ся и за­кры­вал глаза. (29)Во­круг ста­ри­ка, как тре­пет­ная птица, ви­лась его жена. (30)Жен­щи­на не­мо­ло­дая, сухая, лёгкая, с увяд­шим лицом и тре­вож­но-счаст­ли­вы­ми гла­за­ми. (31)И ни­ко­гда она не си­де­ла спо­кой­но. (32)Всё что-то по­прав­ля­ла около сво­е­го боль­но­го. (33)То пе­ре­во­ра­чи­ва­ла га­зе­ту, то взби­ва­ла по­душ­ку, то под­ты­ка­ла плед, то бе­жа­ла греть мо­ло­ко, то ка­па­ла ле­кар­ство. (34)Все эти услу­ги ста­рик при­ни­мал с явным от­вра­ще­ни­ем. (35)Каж­дое утро с га­зе­той в руках она но­си­лась от сто­ли­ка к сто­ли­ку, при­вет­ли­во со всеми бе­се­до­ва­ла и спра­ши­ва­ла:
— Вот, может быть, вы мне по­мо­же­те? (36)Вот здесь кросс­ворд: «Что бы­ва­ет в жилом доме?». (37)Че­ты­ре буквы. (38)Я за­пи­сы­ваю на бу­маж­ке, чтобы по­мочь Сер­гею Сер­ге­е­ви­чу. (39)Он все­гда ре­ша­ет кросс­вор­ды, и, если за­труд­ня­ет­ся, я ему при­хо­жу на по­мощь. (40)Ведь это един­ствен­ное его раз­вле­че­ние. (41)Боль­ные ведь как дети. (42)Я так рада, что хоть это его за­бав­ля­ет.
(43)Её жа­ле­ли и от­но­си­лись к ней с боль­шой сим­па­ти­ей.
(44)И вот как-то он вы­полз на тер­ра­су рань­ше обыч­но­го. (45)Она долго уса­жи­ва­ла его, укры­ва­ла пле­да­ми, под­кла­ды­ва­ла по­душ­ки. (46)Он мор­щил­ся и сер­ди­то от­тал­ки­вал её руку, если она не сразу уга­ды­ва­ла его же­ла­ния.
(47)Она, ра­дост­но поёжи­ва­ясь, схва­ти­ла га­зе­ту.
— (48)Вот, Серёжень­ка, се­год­ня, ка­жет­ся, очень ин­те­рес­ный кросс­ворд.
(49)Он вдруг при­под­нял го­ло­ву, вы­ка­тил злые жёлтые глаза и весь за­тряс­ся.
— (50)Уби­рай­ся ты на­ко­нец к чёрту со сво­и­ми иди­от­ски­ми кросс­вор­да­ми! — бе­ше­но за­ши­пел он.
(51)Она по­блед­не­ла и вся как-то опу­сти­лась.
— (52)Но ведь ты же... — рас­те­рян­но ле­пе­та­ла она. — (53)Ведь ты же все­гда ин­те­ре­со­вал­ся...
— (54)Ни­ко­гда я не ин­те­ре­со­вал­ся! — всё тряс­ся и шипел он, со зве­ри­ным на­сла­жде­ни­ем глядя на её блед­ное, от­ча­ян­ное лицо. — (55)Ни­ко­гда! (56)Это ты лезла с упор­ством де­ге­не­рат­ки, ка­ко­вая ты и есть!
(57)Она ни­че­го не от­ве­ти­ла. (58)Она толь­ко с тру­дом про­гло­ти­ла воз­дух, креп­ко при­жа­ла руки к груди и огля­де­лась кру­гом с такой болью и с таким от­ча­я­ни­ем, точно ис­ка­ла по­мо­щи. (59)Но кто же может от­не­стись
серьёзно к та­ко­му смеш­но­му и глу­по­му горю? (60)Толь­ко ма­лень­кий маль­чик, си­дев­ший за со­сед­ним сто­ли­ком и ви­дев­ший эту сцену, вдруг за­жму­рил­ся и горь­ко-горь­ко за­пла­кал.

(по Н. А. Тэффи*)

* На­деж­да Алек­сан­дров­на Тэффи (1872—1952) — рус­ская пи­са­тель­ни­ца, по­этес­са, ме­му­а­рист и пе­ре­вод­чик.

 Сочинение

В тексте Тэффи о нежности как об одном из редких в ХХ веке ликов любви ставится вопрос о месте любви-нежности в современном мире.
В первой половине текста писательница дает определение любви-нежности, сравнивая ее с любовью-страстью, и приходит к выводу, что в современном ей мире такая всё отдающая и себя забывающая любовь-нежность встречается всё реже и реже: «(21)Кто по­знал неж­ность — тот от­ме­чен», -подытоживает свои размышления  Тэффи.
Во второй половине текста Тэффи приводит пример любви-нежности в современном ей мире ХХ века. Писательница рассказывает, что в санатории под Парижем она была свидетельницей трогательной заботы немолодой женщины «с увяд­шим лицом и тре­вож­но-счаст­ли­вы­ми гла­за­ми» о муже, единственном настоящем больном в санатории, который, «если кто про­хо­дил мимо, от­во­ра­чи­вал­ся и за­кры­вал глаза». Женщина, «как тре­пет­ная птица, ви­лась» вокруг мужа, а больной старик с явным отвращением принимал ее заботы.
«Её жа­ле­ли и от­но­си­лись к ней с боль­шой сим­па­ти­ей», - подчёркивает писательница. Особенно трогательным Тэффи кажется, как эта женщина «каж­дое утро с га­зе­той в руках … но­си­лась от сто­ли­ка к сто­ли­ку, при­вет­ли­во со всеми бе­се­до­ва­ла» и записывала ответы на вопросы кроссворда: «Ведь это един­ствен­ное его раз­вле­че­ние», «я так рада, что хоть это его за­бав­ля­ет», - оправдывалась нежная жена.
В финале текста Тэффи описывает, как все отдыхающие стали свидетелями некрасивой сцены: оказалось, что старик вовсе не любил разгадывать кроссворды. «— (54)Ни­ко­гда я не ин­те­ре­со­вал­ся! — всё тряс­ся и шипел он, со зве­ри­ным на­сла­жде­ни­ем глядя на её блед­ное, от­ча­ян­ное лицо. — (55)Ни­ко­гда! (56)Это ты лезла с упор­ством де­ге­не­рат­ки, ка­ко­вая ты и есть!». Женщина ничего не ответила, только «огля­де­лась кру­гом с такой болью и с таким от­ча­я­ни­ем, точно ис­ка­ла по­мо­щи»,  - заканчивает свой рассказ Тэффи.
«(59)Но кто же может от­не­стись серьёзно к та­ко­му смеш­но­му и глу­по­му горю?» - спрашивает писательница. И сама же отвечает: «Толь­ко ма­лень­кий маль­чик, си­дев­ший за со­сед­ним сто­ли­ком и ви­дев­ший эту сцену». Так звучит последнее предложение предложенного для анализа текста рус­ской пи­са­тель­ни­цы, по­этес­сы, ме­му­а­ристки и пе­ре­вод­чицы, На­деж­ды Алек­сан­дров­ны Тэффи. 
Таким образом, можно сказать, что на вопрос, каково место любви-нежности в современном ей мире, Тэффи отвечает, что в современном мире ХХ века такой любви-нежности нет места. Думаю, такой финал означает, что Тэффи считает, что в современном ей мире проявления любви-нежности измельчали, превратились в свою противоположность: нежность женщины к мужу обернулась ежедневной его экзекуцией, как извинения Червякова в чеховской «Смерти чиновника». Однако в то же время Тэффи не может утверждать это наверняка, потому что всё же маленький мальчик «вдруг за­жму­рил­ся и горь­ко-горь­ко за­пла­кал».
Поскольку авторская позиция не высказана прямо, могу согласится с тем, что людям ХХ века, вероятно, было свойственно высокомерно и иронично относится к семейно-бытовым проявлениям человеческих чувств, однако это не означает, что любви совсем нет. Просто в ХХ веке, после Чехова, стал наконец интересен сам человек, просто человек. И, какой бы он ни был, о нём все же стоит хотя бы поплакать.



О  чём бы ни говорило искусство, оно всегда говорит о любви. Или о её отсутствии, о тоске по ней, или о её разнообразных проявлениях-ликах.

В тексте Тэффи о нежности как об одном из редких в ХХ веке ликов любви ставится вопрос о месте любви-нежности в современном мире. Есть ли ей место среди мира утверждающих свою личность современных людей? Нужна ли она им? Не устарела ли заповедь «возлюбить ближнего»?

Человеку присуща и нежность, и страсть, и слабость, и сила, а это понятия явно контрастные. Начиная свой рассказ с рассуждения о любви-нежности и любви-страсти, писательница отдаёт предпочтение первой, видя в ней черты истинной любви, говорит словами апостола Павла, что любовь-нежность «не ищет своего». В мире сильных людей, каковым был мир конца 19 – начала 20 века, все традиционные, христианские ценности подвергаются сомнению, нивелируются. Маяковский предлагал «сбросить Пушкина с корабля современности», а Горький искал нового, сильного героя, которому жалость не нужна, ибо она «религия рабов и хозяев». Казалось бы, в мире сильных людей, где «все молодцы и герои», нежности не встретить. У Тэффи иной взгляд на эту проблему. Она снижает заданный в начале рассказа возвышенный пафос ради того, чтобы рассказать, что в поисках этой истинной любви-нежности не надо ходить далеко, обращаться в ушедшее прошлое или возноситься высоко: она здесь, рядом, «в обликах совсем не поэтических, в простых, даже забавных». Тэффи повествует о случае в санатории, где ухаживающая за «злющим стариком, поправлявшимся от тифа», женщина вызывает всеобщее участие, сочувствие и симпатию своей неустанной нежной, но суетливой заботой о муже. Казалось бы, женщина выглядит жалкой и глупой, когда вдруг выясняется, что все её старания «развлечь» мужа якобы любимым им разгадыванием кроссвордов были бессмысленны и только раздражали старика, о чём он внезапно, грубо и жестоко при всех сообщил ей, «со звериным наслаждением» глядя на её растерянность и отчаяние. Но «маленький мальчик, сидевший за соседним столиком и видевший эту сцену, вдруг за-жмурился и горько-горько заплакал», и эти слёзы говорят о том, что безобразна и жалка мстительная жестокость больного старика, а нежность его жены прекрасна в своей беззащитности и безответности, потому что это «самый кроткий, робкий, божественный лик любви». Об этой любви плачет мальчик.

Таким образом, своим словом в защиту нежности Тэффи ясно даёт понять: со времён апостола Павла ничего не изменилось. Истинная любовь жертвенна, беззащитна и прекрасна. Как всё истинное, она дана не каждому, но в истинности её нельзя усомниться. И без неё плохо.

Я согласна с автором. Истинная любовь неотделима от нежности. Нежность поддержит слабого, укрепит сильного. Не думаю, что непременно сила человека соседствует со страстью в любви и исключает нежность. Сильный и сам готов делиться нежностью, и нуждается в ней. В пушкинском стихотворении «Я Вас любил…» нежность, с которой лирический герой любил героиню-адресата своего послания, соседствует с силой: только сильный человек не будет проклинать не разделившую его чувство возлюбленную и мстить ей. Но нежность ценна и сама по себе, нет смысла взвешивать её на весах и сравнивать с прочими достоинствами человека. Так, например, поступает Ольга Ильинская в романе Гончарова «Обломов»: ей мало нежности Ильи Ильича, ей нужен деятельный, целеустремлённый, сильный герой и молодец Штольц. И дай Бог ей счастья, но зачем же злиться и мстительно бросать в лицо не оправдавшему надежд возлюбленному упрёки, подобно старику из рассказа Тэффи! В том эпизоде романа Ольга, теряя-прогоняя Обломова, теряет многое в глазах читателя. И так же многое приобретает в глазах автора и читателя другая героиня того же романа, Агафья Матвеева Пшеницына, когда раскрывается во всей полноте своей любви-нежности к Обломову, приобретая смысл жизни. Нежность можно обидеть грубостью, но нельзя истребить, «нежным даётся радость, грубым даётся печаль». Нежность – это суть, грубость и сила – видимость.

В конце концов каждый приходит к этому. И Тэффи в 20 веке напоминает о неизбежности нежности. Вспомним об этом и в 21 веке и поищем её вокруг и в себе самих.



1 комментарий:

  1. В первый раз читаю достойный анализ сложного, даже провокационного рассказа Тэффи. Нежность не должна быть навязчивой, но во всех сочинениях только и видишь, что сочувствие к даме-бактериологу, ставящей эксперимент на собственном муже, и осуждение старика, которому просто хочется покоя. Здесь приведено иное мнение. Спасибо!

    ОтветитьУдалить

Архив блога